КОМПАС ЗДОРОВЬЯ

[Сабрина]

Два дня уже размышляю над прочитанным о Виталии Лазаревиче Гинзбурге… Это уже не первое, что я читала о нем, но все равно не избежала огромного впечатления… Он умер в 2009 году в возрасте 94-x лет… Лауреат Ленинской и Сталинской премий, академик АН СССР, лауреат Нобелевской премии по физике… Великий физик и атеист… Когда - то Иммануил Кант написал: "Мне пришлось потеснить знание, чтобы освободить место вере"… Но Кант жил в 18-ом веке… и он не был физиком… Гинзбург не скрывал того, что он не верит в Бога, за что всегда подвергался яростным нападкам со стороны "властных" верующих… Возмущались, в том числе, и его мнению о том, что религия порождена страхом… Помнится, меня очень удивил аргумент служителя веры: если наука физика порождена чистым стремлением к знаниям, то религия является самым возвышенным выражением стремления познать…

Если религию можно считать наукой, то, скорее, псевдонаукой, потому как стремление познать обязательно приведет в тупик, на котором написано : "На все воля Божья", и глубина любого размышления и вопроса априори ограничена Библейскими сюжетами… Но разве человек разумный может удовлетвориться только слепой верой и не сомневаться ни в чем?
Эпикур жил до н.э., но его трилемма о проблемах зла для думающего человека всегда будет актуальна: "Бог желает предотвратить зло, но не может? Тогда он не всесилен. Он может, но не желает? Тогда он злой. Значит, он и может, и желает? Тогда откуда берётся зло? Он не может и не желает? Тогда зачем называть его Богом?"

Достаточно хоть один раз побывать в онкологической клинике, где борются со смертельной болезнью дети, которым осталось жить считанные дни, и мысли Эпикура наполняются созвучными эмоциями… Как всемогущий и любящий всё человечество Бог позволяет вершиться такой жестокости?! Если он - всепрощающий, то за что он лишает жизни невинных детей, причем, заставив их пройти через немыслимые мучения перед смертью? Этот прекрасный, но такой неоднозначный мир наполнен жестокостью и страданиями по воле любящего Бога? Что же не хватает тогда Богу – милосердия или могущества? Нужно поистине потеснить свой разум, чтобы найти оправдание подобному и смиренно молиться и благодарить за это…

Наверное, вера нужна, ибо очень много слабых людей, которые находят в ней спасение и смысл жизни… Не веря в собственные силы, нужно хоть в кого-то верить и переложить на него ответственность за свою жизнь… Но все-таки лучше, если бы люди в мире жили не по заповедям своих религий, а согласно нравственным ценностям, краеугольными камнями которых были бы ценность человеческой жизни и человеческого достоинства... Хочешь верить – верь, но не навязывай это другому и не подвергай его гонениям… "Чтобы стать безупречным членом стада овец, нужно в первую очередь быть овцой"…

Да, наука еще не все может объяснить, поэтому любые чудеса будут приписываться Богу и силе молитвы… Но, как писал великий Эйнштейн: "Всё в мире является энергией. Энергия лежит в основе всего. Если вы настроитесь на энергетическую частоту той реальности, которую хотите создать для себя, то вы получите именно то, на что настроена ваша частота. Это- не философия. Это - физика". Может, силой нашей энергии, вложенной в веру в чудо, и объясняются необъяснимые пока чудеса? И ему же принадлежат слова : "Слово "Бог" для меня не более чем плод и проявление человеческой слабости, а Библия - собрание достойных, но всё же по-детски примитивных легенд. И никакие даже самые тонкие их толкования не изменят моего к ним отношения".

Уоррен Баффетт и Билл Гейтс – атеисты… Эти двое - одни из самых богатых людей планеты… Первый пожертвовал благотворительным фондам около 40 млрд. долларов, второй – около 30… Состояние нашего патриарха Кирилла (судя по бесконечным упоминаниям в СМИ о принадлежащем ему имуществе) составляет миллиарды долларов, но о его благотворительности неизвестно ничего… И это только подтверждает мнение о том, что религия – это прежде всего бизнес церкви… бизнес, построенный на нашем невежестве…

Поблагодарили: Бродяга, blizzard

[Сабрина]

Она говорила медленно, иногда замолкая и задумчиво улыбаясь, словно погружаясь в картину, оживляемую памятью… "Память-то уж не та стала. Столько лет-то небо коптить… Вот целый обоз начальства местного приезжал поздравить. Про здоровье спрашивали, довольна ли пенсией, да за кого голосовать буду. А мне уже не хочется о дне завтрашнем думать, зажилась на свете белом, пора и на другой собираться. А жизнь я хорошую прожила, спасибо Господу за нее. Вот поди ж ты, полдня вспоминаю, куда очки только что положила, а все, что пережила, с самого детства помню. Я хохотушка всегда была – палец покажи, смеяться буду… Про меня всегда говорили, что с придурью немножко. А у меня просто характер такой был – когда плакать нужно было , я смеялась…

Я в девках крупная была, статная, коса до пояса. Косы тогда у всех были, но такой, как у меня – ни у кого не было. Бывало голову помою, отваром из листьев березовых сполосну маленько и выхожу летом по двору походить, чтобы на солнышке копна эта просохла быстрее, так Федька если мимо проходил, смотрел на меня и краснел всегда, как бурак. В душу он мне закатился тогда, Федька-то. Нет, за Федьку меня замуж не отдали. Отдали за Петра. Он меня почти без приданого взял. Только я отработала свое приданое потом сполна. Ох, и умела я работать, в руках у меня все горело, как лошадь ломовая была. Думаю, поэтому и взяли меня без приданого. А Федьку отец его в сарае выследил, да вожжами, которыми он петлю приспособлял и высек. Ишь, - говорит, что удумал. Одни вожжи в хозяйстве, а их потом из-за тебя, сукиного сына, резать придется. Девок тебе мало, так я тебе завтра найду.

И на следующий день сосватали Федьке Улю Губошлепову. Это их по двору так звали – Губошлеповы. И у деда ее, и у отца нижние губы были - хоть завязки пришивай. Да и у Ули почти такая же. Приданого много за ней дали, да впрок не пошло – совсем неработящая девка была, с большой ленцой. Всю жизнь проходила с замызганным подолом и Федька, и дети всегда непригляженные были. А Петр-то мой махонький совсем был – на полторы головы меньше меня ростом, но жилистый, правда. А все одно мне первое время-то смешно было глядеть на него. Так он однажды на сундук запрыгнул и поманил меня пальцем: "Дашутка, подЬ как сюдЫ". Мужа разве ж можно ослушаться – это сейчас мужей не почитают совсем, веревки вьют из них, а раньше мужик всему был голова. Какой бы он не был, а он в доме хозяин. Подошла я, а самой – то смешно – он на сундуке стоит, а мы с ним всё одно почти вровень… Он с размаху-то кулаком и звезданул меня прямо в нос – аж искры посыпались из глаз… "Ты мне лыбиться прекращай, если не хочешь быть битой". Я сопли кровавые рукавом вытираю, и больно мне, слезы текут, и радостно одноЖ – мужик все-таки есть в доме.

На детей способный был , три года прожили – троих настрогали. И все ладные получались, а первая, Настенка, красавица писаная. Тут мода пошла вербоваться на шахты, деньги нужны были – налоги с хозяйства платить государству. Уехал, а я одна – все хозяйство на мне: и скотина, и огород, и сена накосить, и дров наготовить на зиму… и дети… Бывало так наработаешься за день, что к вечеру сил хватает только чтобы к печке подойти и по ногам ребят пересчитать . Все пришли домой и слава Богу. Потом тоже к работе приучать стала, нечего по деревне-то гонять, цыпки собирать голыми ногами. А Петр приезжал два раза. Денег немножко привозил и по куску материи. Красивый раньше был ситец – цветочки, как живые по полю голубому да желтому разбросаны. А еще мне нравился ситчик с огурцами. Занятные такие, как будто огурцы, когда их не поливаешь, закорючками выросли, да и переплелись все разбросом ярким.

Два раза приезжал - двоих детей прибавил. Нет, последняя – это не от него… уговорил меня тогда Федька, по пятам за мной ходил. Ох, и любились мы тогда с ним целое лето. За всю жизнь отлюбилась. Я тогда сразу поняла, что опять понесла, соседкам рассказывать стала, как Петр приезжал на одну ночь только, больше не получилось у него… А у него и не получилось больше… сгинул перед самой войной, а в 43-м похоронку принесли… смертью храбрых… Федька тоже с войны не вернулся…
А Алена-то родилась, все сразу потом поняли – чья она девка –то… Федькина. Таких зеленых глаз ни у кого больше не было. Поговорили, пошумели, да и успокоились. А в войну всем небо с овчинку показалось. Работали день и ночь. В деревне из мужиков-то только три деда и осталось. И на том спасибо, что хоть косы точили нам. А бабы на себе плуг по пашне таскали, и лопаткой махали. Я первое время по десять соток за день вскапывала – вот какая была работящая. Бывало, иду домой, а сил нет даже лопатку нести, а еще детей накормить и обстирать надо, да огород свой обиходить и скотину приглядеть. Правда, девки-то старшие уже вовсю помогали, без них бы на целый день-то дом не бросила.

А потом уж какое хозяйство – голод все подмел. Немцев мы, считай и не видали, сквозь деревню-то нашу они почти бегом пробежали, но все равно страху натерпелись все. Я только ребят всех на печку загнала и приказала лежать тихо, как они ворвались.. "Матка, яйки!" Трое их было. Лица помороженные, а один все с ноги на ногу перевалился, я потом поняла, что больно ему на ногах-то стоять. А какие у меня яйки, когда последнюю курицу прирезала, как только малышня с простудой свалились все сразу. Да и что беречь - то ее… без петуха. Один мне к груди автомат приставил, а я совсем почему-то не испугалась, а разозлилась, да как крикну: "Нету у меня яйки, немчура проклятая!" А потом пальцем на стол указала "Садитесь!" Они присмирели и сели. Я из печи вытащила похлебку с картошкой мороженой да луковицей. Ох, как они набросились на нее… как – будто слаще ее они ничего не видели. К чугунку все руки приставляют – греются, похлебку глотают, обжигаются.

А я смотрю на того, кто ногами маялся – он совсем пацаненок. А сапоги на нем здоровучие, ноги, как спички в них болтаются. А ему показываю на ноги, спрашиваю, что с ногами-то. Он как- будто понял, вытащил одну, портянку размотал, а нога-то обмороженная, волдырями желтыми водянистыми облепленная. У меня шаль была свекровьина, совсем истрепалась уже, но теплая все равно. Я разорвала ее на две половинки и протянула ему. Он к груди их прижал и залопотал что-то по - своему. Потом утЕплил свои ноги, и вытащил из своего вещмешка какие-то коробочки, положил на стол. И те двое, глядя на него, тоже что-то положили. Потом закричали на дворе не по-нашему, они сразу же ушли. Вот такая вот встреча с немцами была. Я их похлебкой накормила, а они мне оставили печеньЕВ, да сахару. Ребятам моим праздник потом был.

Война закончилась, мужики кой-какие вернулись… Работали все равно, как ломовые лошади, но поспокойнее было, хоть бомбежек не боялись, спали спокойно. А потом девки замуж повыходили, ребята в ФЗУ пошли учиться. Наладилась жизнь. А теперь –то я не живу, а царствую. Пенсию свою не проедаю, ребятне на мороженое раздаю половину. Раньше хлеб белый по большим праздникам ели, а теперь только птичьего молока и нету.
Теперь вот с Настенкой живу, а то зимой дом заметет, а у меня уже нет сил откопаться. Пора, пора уж на тот свет, задержалась я. А все одно – весна наступит, выйду, на лавочку сяду возле сирени и не насмотрюся, не надышуся. Белый свет - ненаглядный. И не перестаю Господу спасибо говорить, что жизнь мне подарил, чтоб я красоту эту увидала"…

[Сабрина]

Осталось две недели до весны...
Душа, как будто снегом запорошена...
Воспоминания тревожат сны,
А в них любовь... стыдлива и непрошена...

Она была уверенной такой
В свой миг рожденья, что она - желанная,
Но повстречавшись с явью непростой,
Вдруг поняла, что - гостья лишь незваная...

Она металась, словно в забытье,
С ненужностью не в силах примириться,
И в горького отчаянья минуты
Мечтала лишь бесследно раствориться...

Привыкла быть наградой и мечтой,
Хрустальным родником, волшебной песней птицы,
Но, оказалось, крылья ей даны
Затем, чтоб пред закрытой дверью биться...

Осталось две недели до весны...
И взмоет ввысь любовь, как сказочная птица,
Чтоб где-то далеко, где ждут ее, как чудо,
Перед ответной радостью склониться...

**************************************

[blizzard]

Сабрин,

http://bono-esse.ru/forum2/viewtopic.php?p=62301#62301
не заметили или нечего сказать?

[Сабрина]

[Сабрина]

Мой милый дневник… Похоже, мы вступили с тобой в новую стадию отношений – ты становишься для меня молчаливым священником, которому я иногда буду исповедоваться… Настоящего священника, живого человека, я представить не могу в этой роли – слушателя моих откровений, а ты замечательно подходишь… В твоем молчании всегда будет сокрыто единственно объективное мнение, и это нисколько не помешает мне рефлексировать и дальше в поисках истины… той самой, которая будет казаться хоть отчасти очевидной мне самой, а не той, когда-то, кем-то и по каким-то необходимым причинам возведенная в свод абсолюта для всех…

А все – это гремучий клубок, в котором переплетена энергия любви и добра, ненависти и злобы… А уж сколько там всяких оттенков, не пересчитать : от света и тепла до подлости и предательства… А между ними, как черные, просмолено-обшарпанные рельсы, расходящиеся во все стороны света, мертво сцепившиеся с землей ценности, подразумеваемые, как нравственные, но от этого предположения еще более лицемерные, и, иногда обнажаясь, они и сами, должно быть, стыдятся своей дихотомии… Как это случилось совсем недавно… Семья, эта самая ячейка общества, озвученная, как самая главная общественная ценность, на страже которой стоят все властные и провластные институты – от государства до церкви, вдруг оказалась, как я и всегда предполагала, фальшивой, и поэтому нуждающейся в кулачной скрепе… Гимн гармонии мужского кулака и женского лица и тела стал официальным документом, звуки которого могут услаждать теперь слух членов любой семьи… Впрочем, и женщине, вооружившись сковородкой, тоже дозволено почувствовать себя дирижером сего дивного произведения…

21 век… Умница Билл Гейтс предлагает сдержать наступление неминуемой эры робототехники разработкой системы налогообложения для роботов, как если бы живые люди производили продукцию, и им начисляли бы за это зарплату… чтобы желание заменить людей роботами было не таким "материально – пылким" и чрезмерно привлекательным… К тому же - это явная мера социальной защиты для общества людей, оставшихся не у дел… А нам не страшно… Наше сознание, оказалось, никогда и не покидало каменные пещеры, и вернуться в них мы всегда готовы... Мы отлично усвоили язык выживания - лицемерие, чтобы озвучивать то, что дОлжно звучать, но знаем, что все это – понарошку, и отдельный человек - вовсе никакая не ценность… он – средство для достижения своих целей любого, кто захочет им воспользоваться… как вещью…

А сами мы всегда на это согласны… Язык времен рабства и крепостного права звучит в нас торжественным метрономом, заставляя всегда быть готовым к тому, чтобы кинуться кому- нибудь в ноги, и облобызав их, жарко благодарить за хлеб, позволенный вкушать… А еще лучше, если между этим священным действием можно извернуться и суметь топнуть ногой на сотоварищей : "В ноги, сукины дети, в ноги... кланяйтесь благодетелю"…
Да, и это тоже – 21 век… Люди – то ведь не меняются… среди них всегда найдутся те, кто готов унижаться и способен на самоуничижение… Кстати, поняла, почему мне нравится писать именно на форумах, а не в сетях… Нет смысла пополнять "войско лицемеров", которые вовсе не являются собой, они рисуют себя "социально-плюсовыми"... Ник позволяет сохранять возможность быть искренней куда как чаще, чем под знаком гордости за свою узнаваемость изо всех сил стараться быть положительным персонажем…

А еще я благодарна форумам за уроки, которые они преподнесли… Теперь я знаю, как много людей, общение с которыми в жизни было коротким, являются не теми, кем они казались… Чтобы узнать человека, совсем не нужно есть с ним пуд соли - достаточно пообщаться на форуме пару лет… именно на форуме, в затяжных диалогах с много букофф, когда личность человека раскрывается постепенно, как полотно, выходящее из-под чувствительных рук ткачихи Жизни, и терпеливо сматывающееся в осязаемый рулон… Если со временем вдруг начнешь забывать, размотай его и прочитай… чтобы избавить себя от необходимости гневаться на очередные человеческие перформансы… в целях самосохранения…

Поблагодарили: Бродяга

[blizzard]

[Сабрина]

[Сабрина]

[blizzard]