КОМПАС ЗДОРОВЬЯ

[Fantominka]

Маргарита Ломунова

Провидцы

Его имя мы найдем в самых авторитетных дореволюционных словарях и энциклопедиях — у Брокгауза, у Граната, наконец, в Русском биографическом словаре, издававшемся Императорским Историческим обществом. Авель-предсказатель... Кто он, этот монах? Чем прославил в веках свое имя?

"Сей отец родился в северных пределах, в Тульской губернии, в деревне Акуловой в 1757 году, а жил 83 года и четыре месяца. Его жизнь достойна ужаса и удивления", — гласит дошедшее до нас "Житие отца и монаха Авеля".

Вернемся в далекий XVIII век.
В миру он звался Василий Васильев. Родители, крепостные крестьяне, занимались земледелием и коновальным делом. Отрок же их обучился грамоте, а позже овладел плотницким ремеслом, ходил на заработки по городам и весям. Однажды в Херсоне его настигла эпидемия некой страшной болезни. Товарищи его помирали один за другим, а он спасся — и с тех пор дал обет посвятить себя Богу.

В 1785 году Василий пустился в странствия. Пришел на остров Валаам, поселился в монастыре и принял постриг. Через год, взяв у игумена
благословение, удалился отшельничать в Пустынь — на том же острове. И были ему видения. "Неведомая сила вселилась — стал все познавать и все разуметь и пророчествовать".

Девять лет после того монах Авель ходит по землям российским, а когда останавливается в обителях, пишет "премудрые книги". Наконец, пути приводят его на Волгу в монастырь Костромской епархии. Там отец Авель закончил свою книгу и показал настоятелю, сказав, что "сочинил по видению".

Прочитал настоятель, прочитал архимандрит, ужаснулись оба. И сказали Авелю: "Сия твоя книга написана под смертной казнью". С Авеля снимают монашеское одеяние и срочно отправляют в Кострому, в острог. А оттуда на почтовых в сопровождении прапорщика и солдата мчат в Петербург.

Отчего же книга никому не известного доселе монаха вызвала столь страшный переполох? Оказывается, она содержала предсказание, по которому властвующая императрица Екатерина II вскоре должна была отдать душу Богу. Более того, Авель указывал не только год и день, но и час ее кончины.

5 марта 1796 года в Тайной Экспедиции Авель давал показания. Его допрашивал сам генерал-прокурор Самойлов. В великом гневе, в ярости кричал он на монаха: "Как смел на земного бога писать такое!" Троекратно по лицу ударил, допытывался, кто научил "такие секреты" писать. "Бог", — со смиренным видом отвечал Авель...

Самойлов, решив, что перед ним юродивый, посадил Авеля "под секрет, в темную", но доложил о нем государыне. Услышав о столь близкой своей кончине, Екатерина "впала в истерику". 17 марта 1796 года она подписала указ: "Поелику... крестьянин Василий Васильев неистовую книгу сочинил от самолюбия... осмелился он вписать тут дерзновенные и оскорбительные слова, касающиеся до пресветлейшей особы Ея Императорского Величества дому, а за сие дерзновение... заслуживает смертную казнь".

Однако в последнюю минуту приговор был смягчен, и Авеля заключили в Шлиссельбургскую крепость "под крепчайший караул, так, чтобы ни с кем не сообщался, ни разговоров никаких не имел... и быть ему там до самой смерти, а писанные им бумаги запечатать печатью генерал-прокурора, хранить в Тайной канцелярии".
Екатерина II скончалась в этом же 1796 году, в тот день и час, что предсказал монах...

И вот уже звонят колокола во всех российских храмах: на престоле новый государь — Павел I... Известно, что сын недолюбливал свою коронованную мать. По смерти ее он все переиначил по-своему. На место Самойлова поставлен новый генерал-прокурор — князь Куракин. Он-то и обнаружил в секретных документах книгу Авеля, поразился верностью предсказания и доложил о том Павлу. Император повелел снять с монаха оковы (а он томился в застенке уже 10 месяцев и 10 дней) и привести к нему.

Павел принял Авеля в Гатчинском дворце "со страхом и с радостью", просил благословить его и весь дом императорский. Долго беседовал он с загадочным прорицателем, милостив был к кроткому монаху, спрашивал:

— Честной отец, что скажешь о моем царствовании и о судьбе моей? Что зришь ты прозорливыми очами о роде моем во мгле веков и о державе Российской? Назови поименно преемников моих на престоле Российском, предреки и их судьбу.

Тень легла на чело монаха:
— Пошто себе печаль предречь меня понуждаешь?
— Все говори. Ничего не утаивай. Я не боюсь — и ты не бойся! — вскричал император.

И смирился Авель и молвил: "Кратко будет царствование твое, и вижу я, грешный, лютый конец твой. От неверных слуг мученическую кончину приемлешь, в опочивальне своей будешь удушен злодеями, коих греешь ты на царственной груди..."

Все сказал Авель. И о том, что наследует Павлу сын его Александр, а после него другой сын — Николай, начало правления которого бунтом обернется. И далее династию обозначил. Дошел до правнука Павла — Николая II, что окончит путь свой мученической смертью...
_________________
...мираж сети, рожденный мерцанием голубого льда экрана и пламенем сердца...

[Fantominka]

Император попросил монаха изложить пророчество письменно, велел вложить в конверт, который запечатал личной печатью, и собственноручно написал на нем: "Вскрыть потомку нашему в столетний день моей кончины".

Конверт поместили в большой узорчатый ларец. Запертый на ключ, опечатанный царской печатью, он стоял на пьедестале в особом зале Гатчинского дворца, ожидая своего дня. Вокруг на четырех столбах в кольцах был протянут толстый шелковый красный шнур, преграждая доступ любопытных.

Авель же после встречи с Павлом жил год в Невском монастыре, а потом снова направил стопы свои в Валаамов монастырь, где написал другую премудрую книгу, после чего отправился в Москву, где и пророчествовал. К тому времени пророчество его о кончине Павла исполнилось и распоряжением С.-Петербургского военного губернатора Палена (кстати, одного из убийц императора) монаха в оковах препровождают в Петропавловскую крепость — "за возмущения душевного спокойствия его величества".

И вновь 10 месяцев и 10 дней проводит Авель в заточении. С вступлением на российский престол Александра I, прожив под присмотром год в Соловецком монастыре, он получает свободу. И — неуемный монах сочиняет новую книгу пророчеств. А в книге той говорится, что в 1812 году Москва будет взята французом и сожжена.
О "возмутительной" книге узнает митрополит, весть о ней доходит и до императора. И снова страдалец заключен — на этот раз в Соловецкую тюрьму. Приказ же Александра I не без иронии: "Быть монаху в тюрьме Соловецкой, пока не сбудутся его пророчества". Ясно, что в то время — столетие только начиналось — никто и помыслить не мог о взятии Наполеоном Москвы.

И опять томится Авель в тюрьме, молится и плачет: "Десять раз был под смертью, сто раз приходил в отчаяние".
И вдруг прослышали монахи Соловецкой епархии, а с ними и Авель, что "царь, по имени Наполеон, пленит города и страны и уже в Москву вошел и грабит в ней..." Значит, сбылось его мрачное предсказание?..
Москва взята... Александр I вспомнил о прорицателе. По его приказу князь Голицын отправляет письмо в Соловецкий монастырь: "Монаха отца Авеля выключить из числа колодников и включить его в число монахов на всю полную свободу". И далее: "Ежели он жив и здоров, то ехал бы к нам в Петербург, мы желаем его видеть и с ним нечто поговорить". А для архимандрита соловецкого особая приписка: "Дать отцу Авелю на прогон денег, что должно до Петербурга, и вся потребная".

Письмо это пришло в Соловецкий монастырь в самый Покров. Архимандрит, получив его, испугался не на шутку. Он держал отца Авеля в "смертной тюрьме". А там "не токмо человеку жить нельзя, но и всякому животному". А так как Авель посмел заступаться за других заключенных, то соловецкий архимандрит и вовсе задался мыслью "уморить его совершенно": истязали Авеля нещадно.

А потому отписал архимандрит в Петербург: "Ныне отец Авель болен и не может к вам быть, разве на будущий год весною". Новый указ, уже от имени Святейшего Синода, летит к архимандриту соловецкому: непременно выпустить отца Авеля из монастыря и "дать ему пашпорт во все российские города и монастыри, притом же, чтобы он всем был доволен, платьем и деньгами".

В 1830 году отец Авель пришел в Петербург. И прямо к князю Голицыну Александру Николаевичу, "человеку благочестному и боголюбивому", и тот спрашивал его "о судьбах Божиих". С благословения митрополита Амвросия снова Авель пускается в странствия, посетил Царьград, Иерусалим, Афонские горы... Наконец, "возвратился в Российскую землю и пожил на земле довольно долго, до старости лет своих". На этом заканчивается "Жизнеописание" монаха, но — не его многострадальный путь.

Современник Авеля Л.Н. Энгельгардт оставил нам в своих "Записках" любопытные сведения о монахе: "После того (изгнания Наполеона — М.Л.) Авель долго находился в Троице-Сергиевой лавре в Москве, и многие из моих знакомых его видели и с ним говорили: он был человек простой... и угрюмый. Многие барыни, почитая его святым, ездили к нему, спрашивали о женихах их дочерей, он им отвечал, что он не провидец и что он только тогда предсказывал, когда «вдохновенно было велено что говорить».

После смерти Авеля среди его бумаг осталась его переписка с графиней П.А. Потемкиной, урожденной Закревской, с которой он поддерживал добрые отношения. По этой переписке мы можем судить, как был напуган в свое время монах. Графиня интересовалась предсказаниями Авеля, но на эти просьбы он отвечал:

"Я от вас получил недавно два письма, и пишете вы в них: сказать вам от пророчества то и то... Мне запрещено пророчествовать именным указом в слух людям или писать на хартиях. Там сказано: "ежели монах Авель станет пророчествовать, то брать тех людей под секрет и самого монаха Авеля и держать их в тюрьмах или острогах под крепкими стражами... Я согласился ныне путче ничего не знать, да быть не воли. Писано есть: будите мудры яко змии и чисты яко голуби, то есть буди мудр, да больше молчи... итак, я положился лутче ничего не знать, хотя и знать, да молчать".
_________________
...мираж сети, рожденный мерцанием голубого льда экрана и пламенем сердца...

[Fantominka]

Жизнь научила его многому. В общей же сложности в строжайших застенках он провел 21 год, но и под конец жизни снова попал в немилость. Самовольный монах часто отлучался из монастырей, а его боялись. И по приказу Николая I "для смирения" Авель был заключен в Суздальский Спасо-Ефимьевский монастырь, где и завершились его скитания.

Этот монастырь был не столько обителью для отказавшихся от мира подвижников, сколько острогом для заточенных в него духовных и светских лиц. Там стояла особая команда, а сам архимандрит был комендантом, и часовые отдавали ему честь. Строгость царила к заточенным в узкие и мрачные затворы. Здесь сидели декабристы: Шаховской, Бобрищев-Пушкин. Позднее сюда заключали раскольничьих архиереев. Такой была последняя обитель прорицателя Авеля...

А что же ларец?
Сто лет неприкосновенным оберегалось пророчество Авеля. Ничья рука не прикасалась к тайнам. И вот наступило 11 марта 1901 года, столетняя годовщина кончины Павла. В этот день Николай II прибыл в Гатчинский дворец, чтобы исполнить волю своего предка. В гробовой тишине вскрыли ларец. Государь здесь же, в зале, прочитал несколько раз предсказание монаха. Печально было его лицо... Впрочем, он был готов к терниям и не раз повторял, что не случайно родился в день Иова Многострадального. ...

Грядущие страдания российского императора прорицал в свое время и Серафим Саровский, и знаменитый старец Варнава из Троице-Сергиевой лавры. Известно пророчество и не менее знаменитой Параскевы Ивановны, блаженной Паши из Дивеева.

Перед приездом императорской четы она приказала сделать девять глиняных фигурок, сварить котелок картошек в мундире и убрать из комнаты все стулья. Когда Николай с императрицей вошли, она посбивала палочкой фигуркам головы, предсказывая гибель царской семьи (как мы знаем, в Ипатьевском доме погибло 11 человек, но из них двое слуг добровольно приняли смерть). Картошку предложила на трапезу — скудны будут последние дни царской семьи... Предложила сесть — а стульев нет... Впоследствии это связали с арестом царя на станции Дно.

Час она говорила с царственными супругами наедине. Только слышали фрейлины, как в ужасе вскричала императрица: "Не может быть!" Тогда (это стало известно позднее) Параскева Ивановна взяла с кровати лоскуток красной материи и сказала: "Это твоему сынишке на штанишки, а когда он родится, поверишь тому, о чем я говорила". В Дивеево Николай с супругой приезжали за год до рождения наследника, о котором мечтали...

Что же все это? Досужий вымысел? Поистине, "мы любим только то, чему названья нет, что, как полунамек, загадочностью мучит..." Как прекрасной сказкой, зачитываемся преданиями о древних прорицателях, о Дельфийском оракуле, которого вопрошали перед всеми начинаниями герои и цезари... Но ведь был знаменитый Нострадамус! Однако в наши дни... Возможно ли?...

И тем не менее на Востоке я не раз встречала непонятные, да так и не понятые мною явления.
— Хочешь познакомиться с Матвеем Рабдановичем Чойбоновым? — спросили меня как-то бурятские друзья. — Он прекрасный лекарь, поэт и... ясновидец.

Он пришел ко мне в гостиницу вместе с известным в Бурятии художником. Темные очки скрывали глаза. Большой, грузный, несколько настороженный. Это было в 80-е годы. Он не знал еще, что мне от него надо. В это первое знакомство разговорился не сразу. Долго объяснял мне связь человека с космосом — как себе ее представляет.

— Я до 12 лет видел все в цвете, — рассказывал он. — Вот так проводил рукой по волосам — и мог сказать ребятам, что происходит на другой улице. Даже на расстоянии 10-12 километров. Дети и взрослые называли меня колдуном... Теперь это хорошее состояние приходит ко мне реже. Будто зеленые пальчики тихо заходят в волосы, — и тогда я знаю, что думает сидящий передо мной человек.

Может быть, понял, каким-то внутренним зрением увидел, что я сомневаюсь? Честно говоря, мне стало не по себе, когда он вдруг внимательно взглянул на меня и — назвал факты из моей давней жизни, обрисовал место, где я жила в молодости. Господи, ну откуда он мог знать то, что я сама давно забыла?

В одном из специальных институтов Монголии меня познакомили с двумя ясновидцами. На вид люди простые, лица не выказывали и малой толики интеллекта. В наружности того, что сидел ближе ко мне, было что-то больное, отталкивающее, взгляд маленьких глаз острый и неподвижный. Он еще в детстве обнаружил задатки, странные для обычного человека. Ребенком однажды проснулся среди ночи и почувствовал, что вот-вот случится пожар. Разбудил отца, сказал, что нужно принести воды, тушить огонь. "Воды в доме не было, я пошел к ручью, а это не близко. Оглянулся — полыхает несколько юрт...»

Вдруг я почувствовала, что ясновидец пристально глядит в мою сторону. Его взгляд буквально сверлил меня. Он, видимо, уже заглянул в мою судьбу. И я — струсила. И жестами попросила — не надо. Слава богу, провидец переключил внимание на моего переводчика, к его несказанному удовольствию. Надо ли говорить, что он вышел из кабинета потрясенный...

А я вспомнила, как много лет назад в Болгарии тамошние писатели советовали мне съездить к знаменитой Ванге. Но — нужно ли знать будущее? И зачем? Чтобы стать рабой неизбежного? Снова и снова задавалась я этими вопросами.
_________________
...мираж сети, рожденный мерцанием голубого льда экрана и пламенем сердца...

[troll]

Вот как оно, оказывается, бывает. Из миллиона обезьян с пишмашинками одна за миллион лет может и отстукает осмысленное предложение. Тогда этой обезьяне поставят памятник, а об остальных скромно промолчат.