КОМПАС ЗДОРОВЬЯ

[Тигринка]

А женщиной становиться,
как правило, нелегко.
Сначала мы все - за принцем,
по следу его подков,
ну, то есть, подков-то конских,
но дело уже не в том
- два взгляда, потом - знакомство,
а после - с коня, и в дом.
А дом полыхает жарко
от страсти и чистоты,
и ты для него - служанка,
и девушка из мечты,
что надо, с умом подбрито,
ну просто три раза ах,
у трона и у корыта,
и всюду - на каблуках.
А он копошится мелко
под грузом твоих надежд,
угрюмо глядит в тарелку
- "Ну что ты, родной, не ешь",
испуган почти до колик
безумством твоей души,
и вот он - блудливый котик
из дому навек бежит.
Ну что тут - пожар потушишь,
коня на скаку схватив
- ах, сволочь, он плюнул в душу,
развод и аперитив.

Потом ты выходишь в поле,
походка твоя легка,
ты кошка, и ты на воле,
и в поиске мужика.
И бедра твои округлы,
и очи твои с искрой,
ну что вы, какая кухня,
безумие, домострой!
Из карточной рассыпухи
ты вытащишь даму пик,
на лавке рядком старухи
считают - тебе кирдык,
совсем загуляла девка,
пропащая, что сказать,
и, словно плевок, припевка
- плешивое слово "б...ь".
Тебе наплевать на это,
ты греешь холодный дом,
подружки дают советы,
но чаще ты спишь с котом.


Но сказано - время лечит,
не угли уже, зола,
и ноги на чьи-то плечи
- для радости, не со зла,
и вот он - герой романа,
в руках номерок зажат,
глядишь на его изьяны,
и дринькаешь оранжад.
Ну что там у нас по списку
- храпит по ночам с тоски,
мечтает о Жанне Фриске
и прячет в диван носки.
Все это портрет с натуры,
Чапаев и пустота,
известно, все бабы - дуры,
но ты-то уже не та!
Где нынче отыщешь принца,
спасибо, он был уже,
и ты воздвигаешь в принцип
пристрастие к неглиже.
Свободны, бесспорно, оба,
спокойна от а до я,
но душит ночами злоба
- где шляешься ты, свинья?
Однажды (и это странно!),
поставишь ему на вид,
и вот уж герой романа
не пишет, и не звонит.
Бесстрастно поставишь точку,
и выйдешь на белый свет,
но снится ночами дочка,
которой все нет и нет.
Работа, друзья, карьера,
подводка, помада, тушь,
и очередь кавалеров,
но капает в ванной душ.
Все это, пожалуй, глупо,
что делать, такая жизнь,
украдкой кусаешь губы,
когда говорят "ложись!".
Однажды, устав до колик
от шума и от кальсон,
решишь, что отныне в койке
ты ищешь здоровый сон.

И вот ты живешь-не тужишь,
такая Карден-Диор,
подруги давно при муже,
зато у тебя - декор,
готовишь себе лазанью,
калорий отсыпав горсть,
но звезды уже сказали,
что будет нежданный гость.
Ух, ты бы по этим звездам
- в упор, из дробовика,
но поздно, родная, поздно,
куда ты без мужика?
Ты помнишь -твердила мама,
что надо терпеть, как вол,
и папа, приняв сто граммов,
стучал кулаками в стол,
дурная, лихая сила
его волокла до дна...
Потом, у его могилы,
не плакала ты одна.
Но память - такая штука,
она норовит предать,
и мама все просит внука,
чтоб отчество передать.
Ну все, отвлеклись, довольно,
пока мы болтали здесь,
подъехал клиент на "Вольво",
и денежки тоже есть.
"Хватай, - поддержали с тыла
подруги,- не то уйдет!"...
Ну, в общем, ты с ним крутила,
не сделав потом аборт.
Сказала ему без крика
- спасибо, на этом все,
а он улыбался дико,
почувствовав, что спасен.
»Зачем, почему, ты дура!»
- кричали ей вслед глаза,
живот, округлив фигуру
- единственный, кто был за.
Плевать на слова и сплетни,
не им за тебя решить,
а дочка родится летом,
но надо еще дожить.


...Сгорает в кастрюле каша,
в игрушках царит бардак
(а дочку назвали Машей,
без умысла, просто так).
Глядишь на нее украдкой,
не веря в свою судьбу,
а дочка мусолит пятку,
и мрачно кривит губу.
Растет, головенкой вертит,
конфету зажав в руке,
а ты, улыбаясь, чертишь
зарубки на косяке.
Конфета, потом - помада,
с подружкой глоток вина,
и "Мамочка, ну не надо,
я просто пройдусь -луна,
ты, знаешь, а он хороший...",
и роза на стебельке.
Паршивца зовут Сережей,
и ты с ним накоротке.
Свои вспоминая роли,
волнуясь, сходя с ума,
ты, вместо "Рехнулась, что ли?!",
ей скажешь:"Решай сама.
Подумай, чего ты хочешь,
дорог на земле полно...",
и будешь потом полночи
бездумно курить в окно.
Как сделать, чтоб ей, малышке,
зажегся другой маяк,
твои не достались шишки,
колдобины, острия?
Прикрыть бы, укутать, спрятать...
чтоб жизнь не открылась ей,
и стала дешевым ядом,
как выдохшийся портвейн.
Дождавшись свою пропажу,
увидишь, как в первый раз,
и все про себя расскажешь,
без вымысла и прикрас.
Про то, как дрожат ресницы,
когда за душой - беда,
и первый, зараза, снится,
пусть изредка, иногда,
и третий, четвертый, пятый...
любовь, понимаешь, Маш?
"И твой заезжает папа,
впадая в семейный раж,
и Коля звонит, и Гриша,
ну, помнишь, такой, в пальто?
Все это, родная, слышишь,
должно быть, совсем не то.
Но я не жалею, дочка,
себя на куски разбив..."
И скажешь, поставив точку:
"Не бойся. Живи. Люби".
Затянешься, глядя прямо,
и грянет - из темноты:
"Какое ты чудо, мама!
Я тоже хочу - как ты!"
_________________
Не в силах жить я коллективно:
по воле тягостного рока
мне с идиотами — противно,
а среди умных — одиноко.

[Евушка]

цепляет.
_________________
Per aspera ad astra...