В средние века, подобно сапожникам или книгопечатникам, "жрицы любви" основывали целые цеха. Потому их, как своего рода сплоченный профсоюз, частенько приглашали поучаствовать в торжественных встречах царствующих особ. Проституция была ремеслом, профессией, делом, которому иные отдавали всю жизнь...

А каждая профессия, как известно, имеет свою специфику, свои историю и свою терминологию. Наши мудрые предки знали о продажной любви гораздо больше нашего: П.Дюфур посвятил истории проституции огромный шеститомный труд, с истинно немецкой педантичностью изучал сей предмет и признанный авторитет в медицине и философии В.Гельпах.

Мы же, увы, застыли в своем развитии на уровне убогих баек про интердевочку Зайцеву, диаграмм роста "таксы", взимаемой шлюхой за ночь, да нудного морализаторства. Спрос на женщину существовал испокон веков и далеко не всегда он был так примитивен, а предложение столь алчно и грязно, как мы себе представляем. Блудница зачастую искала у мужчины совсем не деньги, а мужчину притягивало к ней не только телесное.

В старину у многих народов был в ходу так называемый гостеприимный гетеризм (гетера с греческого - подруга, любовница). Согласно этому обычаю гостю дома необходимо было предоставить не только ночлег и еду, но и собственную жену или дочь для удовлетворения его мужских прихотей. Это было высшее, хотя и извращенное проявление древнейшего закона "желания гостя священны", и очень редко хозяин рассчитывал выгадать что-либо для себя: уважение сородичей и доброе слово путешественника - вот и все, на что он надеялся...

Язычество и сопровождающие его обряды породили такое явление как религиозный гетеризм, в котором сам акт либо считается жертвой, приносимой богу или богине, либо плата за него вносится в качестве жертвы. Таким образом, некоторые женщины пытались подольститься к своему божеству.

А в других случаях это становилось просто обычаем: например, Геродот оставил нам описание религиозной проституции на примере существовавшего в Древнем Вавилоне культа Венеры (богини чувственной любви и красоты). Оказывается, каждая женщина должна была хотя бы раз в жизни отдаться чужеземцу. Полученные деньги жертвовались богине, да и само совокупление происходило при храме.

Прогуливаясь по храмовому саду, странник выбирал себе женщину по вкусу. Его избранница должна была беспрекословно повиноваться и довольствоваться самым скромным вознаграждением.

Шли годы, менялись люди, вырождались их некогда священные обычаи. Со временем гостеприимный гетеризм превратился в обыкновенное сводничество: гостю уже не предлагали прямо кого-либо из членов семьи, а наскоро сводили за определенную плату со сговорчивой женщиной на стороне. Религиозный же гетеризм медленно скатывался к самой вульгарной проституции: культовое содержание стало использоваться только как предлог для купли-продажи тела. Так, финикиянки уже не жертвовали деньги храму, а присваивали их себе. Не довольствуясь однократной жертвой, они стремились "ублажать" Венеру как можно чаще. Торговались из-за величины вознаграждения, скапливая тем самым себе богатое приданое...

Кто знает, возможно именно на стыке религиозного и гостеприимного гетеризма, на переплетении покорности и желания самореализоваться, алчности и честолюбия, размытых нравственных устоев и слепой веры, и родилась элегантная проституция - высшая точка продажной любви. Она берет начало от прекрасной египтянки Родопис, которая своим первым возлюбленным сделала безобразного Эзопа, и была воcпета лучшими поэтами Греции под именем Дорики...

Собственно элегантную проституцию составляют кокотки и куртизанки - изысканнейшие формы полового торга (эти понятия часто употребляются как синонимы, хотя обозначают по сути совершенно разные явления). Обыкновенная кокотка недалеко ушла от уличной проститутки. Ею также движет неприкрытый и жадный интерес к деньгам, а не к тому, кто ей их вручает.

Вместе с тем кокотка пытается внести в свою профессию известную утонченность: живет на широкую ногу, перенимает манеры светской дамы, потому и доступна в основном нуворишам и избалованным студентам-наследникам - людям более чем обеспеченным. Но кокотка лишь грезит о величии, она - лишь ступенька для немногих избранных к настоящей вершине ремесла проституции - вершине куртизанства.

Описание куртизанок (метресс), околдовывавших министров, баронов, князей и даже самих монархов, вы без труда найдете в классической литературе XIX века. Метресса соглашалась получить роскошное содержание не от каждого влюбленного мужчины: большую роль в выборе играли ее личные склонности и влечения. Нередко в результате длительного романа куртизанка обретала подлинную любовь покровителя - вспомните Франсуазу де Ментенон или Марту Скавронскую, ставшую впоследствии Екатериной I и российской императрицей.

Метресса ценилась умом, обаянием, остроумием, талантами, но в силу своего рождения и места в жизни не могла быть признана в свете. Поэтому ею был создан собственный мирок, и она стала в нем грандамой - грандамой "полусвета".

Один из наиболее ярких примеров куртизанки, судьба которой уже столько лет продолжает волновать весь цивилизованный мир - Мари Дюплесси, она же Маргарита Готье, она же Виолетта Валери, она же Чио-Чио-Сан. Ее неординарная личность привлекала Эжена Сю и Альфреда де Мюссе. Ее любили Дюма-сын и Ференц Лист, и она платила им совершенно бескорыстной и преданной любовью. Ее в 1846 году повел под венец богатейший граф Перрего, однако, узнав, что смертельно больна чахоткой, Мари вскоре мужественно вернула ему свободу. А покинула она этот мир разорившейся и одинокой в возрасте двадцати трех лет, обретя бессмертие как Дама, которая любила камелии без запаха...

Знаменитая метресса Лаиса из Коринфа была любима Диогеном, Демосфеном, Аристиппом, Апеллесом, воспета Платоном, а умерла, загубив свою красоту, в объятиях любовника, из сострадания купившего ее увядшее тело...

Более счастливой была судьба куртизанки "по-японски" - легендарной гейши. В конце XIX века европейцев поражала эта удивительная связь проституции и брака в Стране Восходящего Солнца: когда тысячи девушек, без ущерба для своей репутации и добропорядочной замужней жизни, легально занимались любовью за деньги. Скромная танцовщица из японской чайной выгодно отличалась от бульварной проститутки: подобно метрессам она брала своей утонченностью, нежностью и умудренностью в любви, была одновременно проста и очаровательна. Многие считали за честь брак с ней.

Явление элегантной проституции чрезвычайно опасно для общественной морали, ибо несет в себе признание любовного ремесла и даже некоторую толику восхищения ее виртуозками. Стоит ли удивляться, что мир уже почти позабыл о кокотках и куртизанках, так безоглядно бросавшим вызов всем и вся! Ведь на повестке дня рожденный Америкой "культ семьи" - в известной степени пуританская, немного ханжеская и очень нравственная мода на благополучие и семейное счастье.

Любовниц, подруг, содержанок, "гражданских жен" не стало меньше, но фигурируют они разве что в скандальной хронике и газетных разоблачениях. Они не блещут в гостиных, о них не судачат почтительным шепотом, к их ногам не возлагают состояния. Мы даже не знаем их имен, ведь зачастую они могут похвастаться лишь роскошным телом. А метрессы имели еще и душу, и характер, и ум: Нинон де Ланкло, графиня Лихтенау, Эмма Чинизелли - каждая из них достойна отдельного рассказа и доброй эпитафии на могилу...

Все же было нечто неуловимое, противоречивое и трагическое в элегантной проституции. Обладательницы экипажей и драгоценностей, кокотки и куртизанки в большинстве своем умирали бездетными и одинокими, покинутые и забытые. Подобно маленьким звездочкам, они проносились по небу ярко и блистательно, рано сгорая, так и не поняв, к чему был весь этот шум и вся эта эйфория вокруг них.

То был самый великий блеф продажной любви...

Людмила ГАБАСОВА